Смирных С.В. Комментарий к статье «Критика логических недостатков перевода…»
Выход статьи вызвал шквал негативных мнений-отсебятин разных оппонентов. На обсуждение их нет личного времени. Не будем ломать копья, перетягивать канат и кидаться подушками. Сначала оппоненты пусть дадут аподиктически-убедительное определение псевдосвязок «является», «представляет собой» и других слов-паразитов. Пока не будет дано всеобщее правило их применения в суждении и умозаключении — увы, в переводах будет править произвол мнения. Смутное наитие — это кому как взбредет в голову при переводе каждого единичного предложения. К сожалению, вкус художника-мечтателя взял верх над ученым-педантом…
В статье «Критика логических недостатков» http://www.smyrnyh.com/?page_id=2489 речь не идет об эпистолярной манере частного круга лиц. Переводчик научного текста лишен такой личной свободы. Он несет ответственность за передачу мысли автора, ибо ошибки перевода суггестивно впечатываются в сознание студента как «академическая норма», а вина переводчика оказывает влияние на два-три поколения.
Перевод логического текста требует знания формальной логики (как необходимый минимум). Вокруг нее вращается мысль Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля. Например, в «Критике чистого разума» Кант излагает главы «трансцендентальной эстетики» способом непосредственного умозаключения: превращение (obversio), обращение (conversion), противопоставление предикату и субъекту. Эти логические функции имеют свои правила. Знает ли переводчик их? — это первый вопрос оценки его компетенции. Например, знает ли он правила логического квадрата? Закону непротиворечия подчинено тождественное суждение в тезисах Спинозы, Канта, Фихте, Шеллинга. Каким способом Гегель совершает переход от формально-логического закона тождества к другой логической «норме»? Формальная логика вовсе не отброшена Гегелем, но она включена в спекулятивную. Например, Гегель использует обращение суждения (conversion) как момент диалектического метода.
Почти в каждом абзаце я призываю только к одному: соблюдению переводчиком правил логической формы. Она должна оставаться неприкосновенной, и переводчик должен лишь транслировать ее. Точно так же и математик будет настаивать на точной передаче своих формул. Алексей Пестов прав, отвергая механический «буквализм», но «интерпретация» перевода не должна затрагивать логического отношения. Например, будет ошибочным перевод суждения Ein Wille, der nichts beschließt, ist kein wirklicher Wille как «воля, которая ничего не решает, не есть действительная воля», потому что бесконечное суждение ошибочно переведено как отрицательное. Нейтрализация двух «не» приводит ко лжи: «Воля, которая решает что-то не есть действительная воля». Логически правильный перевод должен быть таким: «Нерешительная воля есть недействительная воля». Это суждение получено в результате полного противопоставления исходному: «Решительная воля есть действительная воля». Другой пример: «В нем еще не оказалось никакой рефлексии и никакого движения». Правильный по форме перевод: «В нем обнаружилась [именно как факт] еще чистая противоположность всякой рефлексии и всякого движения».
В этих переводах материя языка претерпела изменение, но логическое отношение осталось инвариантным. В немецком языке двойное отрицание отменяет себя (нейтрализуется) и читается как утверждение, например: Er verfolgt das Gespräch nicht ohne Interesse; Es gibt keinen Menschen, der das nicht erfahren hätte. Однако нельзя принимать такое чисто формальное изменение за спекулятивное отрицание отрицания.
Санкт-Петербург, 07 июля 2022 года
