ФРАГМЕНТЫ ИНТЕРВЬЮ С ЕВГЕНИЕМ СЕМЕНОВИЧЕМ ЛИНЬКОВЫМ (17.02.2006)
http://www.sumin.copula.ru/
Имя Евгения Семеновича Линькова является уже легендарным и во многих краях нашей страны можно услышать от людей имеющих отношение к философии историю о «кружке Линькова и «линьковцев» – преподавателя философии Санкт-Петербургского университета, который в 80-х годах прошлого столетия своими лекциями по немецкой классической философии собирал большие аудитории, на которые приходили не только студенты СПБГу (ранее ЛГУ), но и коллеги преподаватели, совершенно посторонние люди. Однако, несмотря на эту устную «легендарность» печатных материалов о его деятельности крайне мало, поэтому мы решили обязательно воспользоваться возможностью опубликовать самые интересные места данной беседы.
Мы хотим здесь напомнить, что интерес к лекциям Линькова был пробужден тем, что в них Евгений Семенович преподносил своим слушателям совершенно экзотичный для советской публики плод: понятие Абсолюта, но данное не как христианское представление о боге, в которое нужно верить, а как философски раскрытое понятие всеобщего мышления определенного в себе и для себя! Этот уже состоявшийся интерес к его лекциям свидетельствует о том, что в российском обществе поздней советской эпохи была создана определенная философская культура, которая оказалась способной воспринимать эту высшую форму Истины. Сохранилась ли эта способность и поныне, у современного общества или же оно всецело уходит в одностороннюю реабилитацию традиционной религиозной формы? Перспективна ли вообще такая «реставрация»? Об этом как раз и идет разговор в данной беседе!
Дух развивается через противоречивое отношение к себе самому. Мы поэтому стремимся данной публикацией снова напомнить, что одной стороной современного противоречия сознания является философия абсолютного идеализма, имеющая перед остальными формами духа то преимущество, что она единственная содержит в себе адекватный способ преодоления всех противоречий!
Беседу с Е.С. Линьковым провел Олег Сумин
Подготовка интервью к печати П.Е. Бойко (г. Краснодар)
Фрагмент интервью 17.02.2006 г.
О.С.: Мы находимся в доме Евгения Семеновича Линькова и нашу беседу я начну с того, что хочу попросить его дать определенное пожелание, совет всем, кто вообще ныне обращается к сознательному изучению философии Гегеля и в частности моим друзьям в Краснодарском государственном университете, которые ставят своей целью изучение и утверждение свободы философской мысли. Хорошо известно, что философия абсолютного идеализма имеет логическую и историческую сторону – сторону своего становления. По-вашему, Евгений Семенович, мнению как лучше всего подступаться к этой философии, в рамках даже, скажем, академического процесса: начинать сразу с «Науки Логики», «Энциклопедии», быть может, с «Феноменологии»…?
[…] Е.Л.: Ну что я могу пожелать здесь, прежде всего? Начну издалека. Смотрите, почти две с половиной тысячи лет человечеству понадобилось прийти к знанию того, что понятие есть бытие, а бытие есть понятие. А теперь посмотрите-ка исторически предшествующие фазы философского познания. На какой фазе выступает знание, что бытие есть понятие? Или понятие есть бытие? Если мы берем Парменида, то знание бытия есть, определение бытия у Парменида есть. Вопрос: а есть ли это понятие? Это я специально оставляю без ответа, для того, чтобы работала мысль приступающих к этому вопросу. И второе. Беру Канта как предшественника Гегеля, или даже Шеллинга. Обратите внимание: Кант и Шеллинг вовсю говорят о понятии и понятиях. Теперь вопрос: где у Канта понятие есть бытие? И где у Шеллинга понятие есть бытие? Нет такого! Вот интересно! Значит «Феноменология духа» сама как работа выступает уже на фазах философского познания после Канта и после Шеллинга. Это фаза где действительно мышление дошло до того, что само бытие есть понятие, определенность понятия, а понятие есть определенность бытия. Пардон, но ведь вся история философского познания резюмируется в этом. Поэтому «Феноменология духа» – это не историческая работа. Она начинает с той фазы, когда уже философия достигла познания тождества мышления и бытия. А это результат всей истории философского познания. Даже начиная с Фалеса. Пусть там нет понятия, пусть нет еще бытия, но есть же особенное бытие как вода, которая определяется как начало и конец всего сущего. Значит, «в себе», выражаясь языком Гегеля, мы там имеем дело, по крайней мере, с определением всеобщности бытия. А это диалектическая «увертюра» к бытию Парменида. Вот так и нужно подходить. Поэтому из гегелевских работ перво-наперво нужно взять работы посвященные истории предмета. На втором плане взять теоретические выражения истории предмета и уже только потом логическую форму выражения предмета. А иначе получится трактовка Логики Гегеля как у Ленина, что это субъективная форма, в которой миллиарды раз откладывалась практика человеческой деятельности фигурами суждения, умозаключения и понятия. Но это не Логика Гегеля, это кантовская Логика, это шеллинговская Логика, это аристотелевская Логика, но не гегелевская!
И еще последнее пожелание: ни в коем случае нельзя начинать с Логики Гегеля и пока ее не открывать. Почему? Потому, что нужно пройти все исторические работы Гегеля, пройти сам исторический процесс философии в лице Левкиппа, Демокрита, Фалеса, Парменида и т.д.,Платона, Аристотеля и т.д.
О.С.: Но по «Истории философии» самого Гегеля?
Е.Л.: Да. Чтобы даже и гегелевская «История философии» была соотнесена с реальным историческим процессом философского познания, сравнена друг с другом и, наконец, благодаря этому сравнению сделано усилие мысли понять правильно ли Гегель схватывает сущность каждого философского учения как момента истории философского познания, не искажает ли он и т.д. Для этого можно применить простой прием. Вот есть Парменид с его учением о бытии. Откройте раздел «Бытие» «Науки логики» Гегеля, если Вам интересно, и сравните бытие в познании Парменида и бытие в познании Гегеля. Тогда сразу будет ясно, что с гегелевской Логики начинать нельзя, к ней нужно прийти! Ознакомиться с ней можно. Пытаться ее понять – можно. Но сказать, что вот сразу ознакомлюсь я с Логикой, я ее изучу и пойму как Логику – нельзя! Это просто не решаемая задача – никем и никогда.
О.С.: То есть нельзя войти в студенческую аудиторию и начать с того, что вот, мол, есть логическая форма философской мысли и начнем с нее как с самого истинного исторически?
Е.Л.: Да, не получится. Эта Логика моментально будет превращена в субъективную форму деятельности рассудка. Все!
О.С.: Ну хорошо, а самой «Феноменологии…» какое место можно будет отвести?
Е.Л.: Только после исторических работ Гегеля. Когда их проработали, постигли их внутреннюю связь, внутреннюю сущность – переходите к «Феноменологии духа».
О.С.: Перед «Наукой логики»?
Е.Л.: Да.
О.С.: То есть также, как это было у самого Гегеля, в его индивидуальном развитии?
Е.Л.: Да, совершенно верно.
О.С.: Но, тем не менее, в систематическом построении Гегель отказался от этого.
Е.Л.: В его системе это выглядело просто: 1) Феноменологии духа, как введение в Систему; 2) Логика; 3) Философия природы; 4) Философия духа.
Но ведь нужно понять и другое, что сама-то Система является результатом всей истории философского познания, и не только истории философского познания. Всей истории развития Мирового духа, во всех способах его бытия. И экономического, и культурного, и политического и т.д. Это история семьи, общества, государства и т.д. Все «сидит» здесь, весь исторически реальный процесс. Вот чем выступила философская система Гегеля.
Постичь это очень трудно. За эту задачу еще никто не брался. В полноте исследовать как в развитии абсолютного духа, на определенной его фазе, выступает философское учение Гегеля как философский способ выражения этой мировой ступени. Эта задача даже не поднималась до сих пор. Страх объемлет всех перед этой проблемой! Даже ужас! Это не панический ужас, а скорее духовный ужас. Вот и все.
[…] О.С.: И может быть последний вопрос, связанный с современным состоянием России. Ни для кого не секрет, что в посткоммунистическую эпоху место коммунистической идеологии заняла православная идеология. По крайней мере, государство пытается сделать ее основной формой, опорой государственного строительства. Может быть, это можно определить как какую-то форму духовной реставрации. Это сложный вопрос, но хотелось бы узнать Вашу точку зрения на этот счет. Верно это направление в целом, или нет?
Е.Л.: Нет! И практически и теоретически неверно. Привожу пример, чтобы была более понятной та мысль, которую я дальше выскажу. Вам хорошо известно, что уже две тысячи лет длится период истории романтической формы красоты. Сама история романтической формы красоты, хотя и является гигантской всемирно-исторической ступенью красоты и идеала красоты, но имеет свои фазы, свои ступени и очень сложна сама по себе. Тем более, что по содержанию мы имеем дело с абсолютным содержанием духа в этой романтической форме красоты. Посмотрите, как только от всеобщего содержания духа романтическая форма красоты переходит к особенному содержанию духа, а всеобщее содержание духа не может существовать без особенного и единичного бытия духа, что тогда мы получаем в качестве красоты? Рыцарство, честь, добродетель, верность ну и т.д. Если мы опускаемся в третий момент содержания духа – в единичное бытие, то тут мы видим содержание, которое почти граничит с натурализмом в изобразительном искусстве, что в явлениях природы, что в явлениях духа. Смотрите, что имеет место: сама природа духа не позволяет свести ни к одному определению бытие духа, или если брать их порознь (а искусство не может брать их суммарно), то тогда получается эклектика, как бредили многие и в России в ХIХ в., включая Шаляпина, дать «синтез искусств». Это чисто бредовое представление, которое должно было дать определенную форму эклектики, дать определенную форму синкретизма, мешанины, в которой уничтожились и исчезли бы все особенные формы искусства. А следовательно была бы уничтожена и всеобщая идея красоты, понятие красоты, идеал красоты. Это то же самое, как создать и сохранить идею человеческого рода, уничтожив при этом все народности и индивидуальности. Идея человеческого рода останется, только ни одного человека не будет. А потом исчезнет и сама идея человеческого рода. Я ясно выразился.
О чем я здесь говорю? О том, что уж если христианство дошло до правильной мысли, что Бог есть не просто нечто аморфное, что-то абсолютно неопределенное и непознаваемое, непостижимое и т.д. и поэтому под вопросом оказывается определение его бытия: а есть ли такой Бог? Потому, что мы знаем очень хорошо от Аристотеля: если сущность действительна – она является. Если Бог действителен – он является! Мысль проста, но человеческий род до сих пор не справился даже с этой мыслью.
К чему приводит смешение или расчленение? В первом случае мы получаем аморфную и несуществующую абсолютную всеобщность, во втором случае мы получаем расщепленность на моменты единого, тотального живого движения. Все! Смотрите, Россия сейчас попала идеологически в пустоту, хотя слово идеология и бытие идеологии абсолютно не мои, потому, что идеология – это момент отрицательности истины не отделимый ни от одной ее ступени как процесса. Но от того, что момент отрицательности не отделим от истины как заблуждение, я не обязан, благодаря этому, заблуждение превращать в истину. Понятно? Момент отрицательности для того и существует как момент, что он преходящий, т.е. отрицательное обязательно переходит в положительное. В этом есть внутренний процесс развития. Идеология – это вообщем-то превратное мировоззрение, которое отягощено абсолютизацией определенности текущего и преходящего момента. Это консервация исторически сходящего со сцены момента. Идеология в этом смысле – страшно превратная вещь, и она – антипод истины. Поэтому я не хочу говорить об идеологии, я хочу сказать о другом.
Говорят, что у России, якобы нет нынче идеи! Это абсолютное заблуждение! Раз есть Россия, значит, у нее есть и Идея.
О.С.: Откуда это следует? И какова она – эта Идея?
Е.Л.: Очень просто. Вы вдумайтесь, ведь Идея есть только тогда, когда есть ее реальность как особенное и единичное бытие.
О.С.: Безусловно.
Е.Л.: Каков бы народ России сейчас ни был исторически, что бы он собой не представлял, он есть существующий народ. А что такое Идея? Это всеобщее этого народа. Хоть это якуты, хоть татары, хоть русские, это не имеет значение. Итак, народ есть, есть ли у него всеобщее или нет? Интересно, Вселенная есть, а есть ли Бог Вселенной? Или еще проще, выражаясь философским языком. Многообразие единичного бытия во Вселенной, не имеющее ни начала, ни конца. А есть ли абсолютно-всеобщее в этом многообразии? Если нет – на здоровье! Значит, каждая звезда родила саму себя из небытия и т.д. и т.п.
О.С.: Всеобщее есть! Знает ли народ России о нем?
Е.Л.: Знает! Знает, что есть всеобщее в нем! Значит, Идея-то есть. Она просто не понимается, не постигается, не познается. Это беда тех, которые занимаются этим, вот и все.
Второй момент. С чего кто-то взял, в том числе и в России, что у каждой страны есть своя Идея! Это бред, это просто невежество! Нет даже двух Идей во вселенной! Потому, что если мы отстаиваем позицию двух Идей, то это типичная форма дуализма.
О.С.: Но есть моменты идеи?
Е.Л.: Да. Теперь смотри, если это два «первоначала» (вдумайтесь, какая бессмыслица: я специально ввел это определение «первоначала»; одно «первоначало» и другое «первоначало», двое претендуют на роль первоначала), так кто же из двух есть подлинное первоначало? Да никто! Раз их два – они уже не первоначала. Значит, мышление не дошло до Первоначала, остановившись на двойственности и на дуализме. Все. Поэтому у человеческого рода нет двух Идей, Идея человеческого рода одна, всеобщее человеческого рода – едино. Это дано уже Новым Заветом христианства. Не поняли христианства – тем хуже. Значит духовно – нищие, духовно – туземцы, только и всего. Растите духовно, «поливайте» себя чем угодно, «подкармливайте» себя чем угодно, но растите.
Хорошо. Идея человеческого рода одна. А вот реальность Идеи, как особенное бытие – многообразна. Это и есть народы. Поэтому откуда кто-то взял, что какой-то народ должен механически перенимать другого, заниматься обезьянничаньем и т.д. Каждый народ есть особенное бытие Идеи. Великолепно! Ну и хорошо. Каждый народ и действует, чтобы максимально, в пределах своих реальных возможностей, реализовывать и осуществлять эту абсолютную Идею всего человеческого рода на Земле. Вот и все.
О.С.: Не все. Ведь сама идея дана нам во всемирной истории как развивающаяся идея.
Е.Л.: Конечно, но через особенные формы народов.
О.С.: Через особенные формы народов. И каждый особенный народ может иметь отношение к развитию Идеи особенным образом. То есть, если Идея дана еще на начальной ступени всемирной истории в неразвитой форме, скажем на Востоке, то в Греции это уже отношение греческого народа более адекватно самой Идее…
Е.Л.: Вопрос понятен. Но он и отчасти провокационный. Знаешь почему? По той простой причине, что идея – то не придумывается. Идеи как раз не зависят ни от воли, ни от сознания, ни от мышления ни индивида, ни народа , ни всех народов.
О.С.: Народы от нее зависят?
Е.Л.: Да! Она определяет народы. Она реализует сама себя через них.
Поэтому, что нужно нам теперь делать? Не изобретать ничего, не придумывать ничего, потому что это постоянно проделывается исторически. Это и есть то определение, благодаря которому все народы пока идут вопреки линии Судьбы. Всеобщее ими правит, оно через них прокладывает себе дорогу.
О.С.: Евгений Семенович: Гегель как судьба России!
Е.Л.: Совершенно верно. Но обрати внимание: «Судьба» – это хорошо, но есть и более великий шаг, Олег! Знаете, чем отличается христианство от всех предшествующих и существующих, но исторически предшествовавших, по существу, христианству религий? Христианство, ведь, не стоит уже на точке зрения Судьбы. Точка зрения христианства – не Судьба! Точка зрения христианства – Провидение. Это постигнутая природа всеобщего. С постижения определенностей всеобщего начинается Провидение! Не важно, что не преуспели в этом. Но начало постижения всеобщего – это конец Судьбы и начало Провидения.
О.С.: Но само Провидение или познание Судьбы, оно ведь тоже может иметь различные формы?
Е.Л.: Конечно! Я специально опускаю капризную тему «этапы познания Судьбы».
О.С.: Но она, может быть, самая интересная?
Е.Л.: Она генетически интересна. Потому, что дальше того, что ты приходишь к всеобщности, которая перестает существовать как абстракция всеобщности, ты ничего там не найдешь.
О.С.: Хорошо, Евгений Семенович. Говорят, что русская философия всегда тяготела к историософии, т.е. к теме познания Судьбы…
Е.Л.: Очень плохо!
О.С.: Плохо, что?
Е.Л.: Плохо то, что она тяготела к этому, потому что в русской философии, к сожалению (это ее особенность), исторически не достигнуто изучение форм абсолютной истины. Не разработаны формы ее необходимых моментов! Не разработана форма религиозной истины – раз. Не разработана форма истины как красоты – два. Не разработана форма истины как мысли – три.
О.С.: Так было до нашего с Вами разговора…
Е.Л.: Пусть так. Но это ничего не значит. Есть масса спекуляций, масса кривляний, масса недоразумений и неисчерпаемая масса непонимания этого. Потому, что, как раз не находят чистой формы всеобщего, разработанной как Мысли. Говорят, ну что делать, настоящая философия – это литература, ну и так далее и пошло – поехало. Я бы не остановился на этом движении вспять, потому, что, причем тут литература? Давайте пойдем дальше! Пойдем в былины, в народные сказки и т.д. Вот там – настоящая философия и т.д.
О чем это говорит? Ведь мы же не изолировано живем как особенная форма абсолютного духа, особенная форма абсолютной Идеи. Мы лишь момент ее. Нужно смотреть, что делали другие народы мира, что они прошли, чего достигли и что потеряли. Одним словом, у нас есть гигантский опыт истории абсолютного духа. По крайней мере, последние три-четыре тысячи лет, если брать восточный способ бытия духа. Достаточно взять те же проблемы, которые мы вначале очертили. Так вот и ищите: или есть всеобщее, или его нет! Изучите: что представляет собой история духа разных народов. Один пункт, который я хотел оттенить в этом вопросе. То, что в России сейчас имеется государственная форма безыдейности свидетельствует о том, что Россия как бы возвращена к исторически прерванному развитию капиталистического способа жизни.
О.С.: А может быть это видимость?
Е.Л.: Это не только видимость, это настоящая форма самообмана и обмана других. Никакого тут по сущности и по содержанию периода реставрации нет! Оно невозможно, как невозможно дважды, по Гераклиту, войти в одну и ту же реку. Это бред рассудка! Значит, мы имеем дело с совсем другим в России. Доморощенный рассудок хочет как раз насадить государственный строй капитализма, да еще с окраской империализма в России, как последней фазы капиталистического способа политической и государственной жизни. Хорошо. Но с чего они взяли, что эта насильственная механическая форма перенесения капитализма в Россию является государственной, общественной и семейной формой духовной жизни в России? Откуда это следует? Ниоткуда! Желание, может быть, есть у многих, или у немногих, это не имеет значение, а что на самом деле имеет место? Что, у нас капитализм в России? У нас империализм в России? У нас государственная форма социализма, которая исторически завершилась в 1993 г.? Ни то, ни другое, ни третье! Это все не то, что представляет собой действительный духовный процесс состояния и развития России на текущий день. Мы не являемся ни государственным социализмом, мы не являемся ни капитализмом, мы не являемся империализмом.
И что происходит? А ничего! Происходит поиск национального русского духа себя самого! Из определения своей особенности как момента абсолютной идеи рода человеческого. Больше ничего. Это и есть Идея России.
О.С.: И насколько русский народ преуспел в этом поиске?
Е.Л.: Один момент! Попытка государственных бюрократов, чиновников, «власть имущих» воспользоваться православием как идеей на современном этапе – никудышная. К счастью она не будет удавшейся, она не будет реализована, она не будет претворена в действительность. Она не будет и не станет действительной. Но если бы таковое благодаря антилогосному чуду стало бы возможным, то мы бы получили типичную форму теократии. Что такое теократия, мне объяснять не нужно. Потому что достаточно указать только на один момент. Я не хочу брать исторические формы разных народов. Они все были теократические. Чтобы убедиться в бесперспективности подобного пути достаточно взять такую современную теократическую форму как государство Израиль. Светское, якобы, по форме государство, чисто теократическое по своему содержанию. Ну и благодаря чему оно живо? Благодаря диаспоре народа Израиля во всех странах мира!. То есть, Израиль – это чистая теократия, которая находится на содержании других народов других государств. И что сейчас бы теократия дала бы России? Ничего! Быть нищенкой, быть попрошайкой во всемирно-историческом процессе. К счастью этого никогда не будет. Вот и все.
Что же действительно нужно России? Во-первых, определиться в понимании того, что есть идея человеческого рода как мировой абсолютный процесс и, во вторых, понять, что представляет собой Россия как момент этой абсолютной идеи человеческого рода. Все! Вот ее миссия. Она не должна заменять ни другие государства, ни копировать и переносить от других государств на себя и одевать чужой костюм на свое тело. Это не нужно, потому, что костюм-то может быть от больного. Зачем же умирать в заразном костюме, хоть он и красивый и дорогой? У России есть свое тело, есть своя шкура, есть свои волосы. Вот и пусть растет! Пусть дерзает духовно, пусть увеличивает свои духовные силы и прочее. Что же касается христианской религии, то она является важнейшим моментом в истории жизни России: она была, есть и будет! Но ее не надо превращать во всеобщее, не надо абсолютизировать, думая, что эта идея как религиозная форма заменит собою все. Почему? Потому, что здесь подмена! Религиозная форма, особенно в христианстве, имеет дело с абсолютным, всеобщим. Государство же никогда не является всеобщим и абсолютным! Оно в лучшем случае является абсолютным и всеобщим в пределах своего особенного бытия народа, общества и семьи. То есть, это всеобщее в самом особенном. Как же можно абсолютно-всеобщее отождествить со всеобщим-особенным?!? Это просто бред! К счастью это никогда реальностью не будет. Вот и все. Поэтому пусть религия будет религией, это важнейший момент в жизни; вера каждого гражданина – это вера и пусть растет он в своей вере. И хорошо, что у нас много религий. Однако, зададимся таким вопросом: что же будет с религией исторически? А исторически будет следующее. По мере того, как духовно каждый народ будет двигаться к всеобщей идее Бога, все религии начнут «линять» как особенные формы и православие не удержится как православие. В конце концов, мы выйдем на новую фазу абсолютной религии, которая будет, естественно, по исходным предпосылкам христианской, но уже не будет иметь формы и содержания особенных форм христианства, существующих на сегодняшний день.
О.С.: Все особенные формы религии начнут «линять», они будут сниматься и будет создана новая форма абсолютной религии?
Е.Л.: Конечно! Которая будет тождественной по содержанию с разумным познанием Абсолютного.
О.С.: То есть, это будет философия?
Е.Л.: Да! Совершенно верно. Это будет та фаза, когда не «верю, потому, что абсурдно», а «верю, потому, что понимаю»!
17 февраля 2006
