Смирных С.В. Невыученные уроки науки опыта сознания (ред. 01.08.2023)
Феноменологическое восхождение духа к своей логической форме понятия опосредствовано свободой духа в искусстве и религии: достоверностью им себя в его особенном моменте. Однако достоверность (личное свидетельство, собственное удостоверение) спекулятивного часто подменяют иным значением: гипотетической уверенностью (верой), что содержание представления имеет бытие не только в моем сознании, но также есть и на самом деле (9, §64), т.е. с этим представлением связано наличное бытие. Такая подмена разных значений бытия — это паралогизм. Хотя культура речи вполне различает их, например: «Слон есть большой» и «Слон есть животное». В первом суждении бытие имеет значение достоверности, во втором — сказуемого в представлении. Чтобы удостовериться в истине первого суждения, достаточно личного свидетельства; для знания же второго требуется опыт других: восприятие, индукция. Также: «Бог есть в моем духе» и «Бог есть абсолютная сущность». Определенность первого суждения есть личное удостоверение, требующее сложного опыта возвышения духа над «чувственным, конечным, а также над вожделениями и естественными склонностями сердца» (9, §68). Способ такого возвышения есть культ, который ведет к свидетельству свободной жизни внутри моего духа иного, автономного самосознания (26). Бытие же второго суждения — это сказуемое представления, т.е. лишь теоретическое знание, полученное из книг (от других) и затем ставшее моим убеждением, теологической аксиомой.
Предикат «абсолютная сущность» не имеет в моем духе независимого от меня иного самосознания, по отношению к которому я был бы лишь пассивным свидетелем его самости. Наоборот, представление есть моя собственность — знание, которое я получил от других в процессе воспитания и образования и которое затем стало моим, привычным, само собой разумеющимся. Такая подмена разных значений того, что непосредственно есть для нас, — это паралогизм.
Я непосредственно имею в сознании множество представлений, с которыми — я уверен (верю в это) — связано наличное бытие их содержания. Например, я уверен (верю), что «с мыслью о Боге непосредственно и неразрывно связано его бытие, а с субъективностью, которая, прежде всего, присуща мысли, связана объективность» (9, §64. Прим.). Но это вовсе не значит, что сказуемое в представлении, т.е. абстрактно-всеобщее определение, и наличное бытие есть одно и то же. Будь иначе, то все доказательства наличного бытия Бога были бы излишними (9, §68. Прим.). В таком случае и философии незачем было тратить 2500 лет на доказательство единства бытия и мышления, достоверности и истины. По этому поводу Гегель делает замечание: «Единство интеллекта и созерцания, в-себе-бытия духа и его отношения к внешнему миру должно быть не началом, а конечной целью, не непосредственным, а произведенным единством» (9, II, 18). Искусство, религия и история философии суть ступени этого феноменологического восхождения к нему.
«Вопрос один, — ставит Гегель проблему конкретного единства достоверности и истины, непосредственности и опосредования, — как начать показывать, что нечто начинается само собой, или, иначе говоря, как соединить — что бесконечное и исходит из иного и внутри себя исходит только из себя самого» (7, II, 411; см. также 9, I, 198). Когда же говорят, что «Бог раскрывает себя самому себе», «существует для себя самого», «имеет дело лишь с самим собой» — это не собственная достоверность себя Бога, не действительность самого абсолютного духа. Это лишь внешняя рефлексия, наше представление о нем: «Мы рассмотрим абсолютный дух…». Но таким же было и представление Спинозы о субстанции. Этим сводят понятие духа к одному лишь теоретическому его моменту, исключая другой — достоверность себя, т.е. действительность духа (3, 39; 5, 428). Однако истина в том, что понятие есть безусловная форма конкретного единства своих противоположных моментов: истины и достоверности, рефлексии и созерцания, теоретического и практического, всеобщего и особенного.
«Феноменология духа» (система опыта духа) различает три способа достоверности себя (свободы) абсолютного духа. Первый способ — искусство — есть сознание «чувственной всеобщности», «чувственной свободы» абсолютного духа: созерцание объективности прекрасного (20, 79). Я называю эту свободу духа анимационным воображением (художника, композитора, поэта, скульптора, архитектора), когда образ движется в моем духе сам собой, живет в нем самостоятельной жизнью независимо от меня как формального автора. Я лишь сохраняю на листе (полотне, в камне) эту непорочно рождающуюся в моем духе жизнь прекрасного. Важно не столько пассивное созерцание готовых произведений, сколько развитие авторской самодеятельности духа — творческого воображения. Следует развить его до степени свободной жизни образа, достоверности самой идеи прекрасного, когда в своем духе слышат «музыку небесных сфер». Художественное воображение подчиняет себе способ восприятия и «дорисовывает» до идеи целого разрозненность рассудочных определений, полагая внешнее как свою изобразительную фактуру.
Однако это «ниспосланное Музами исступление» (33) не имеет личного самосознания, которое бы знало себя и обнаруживало себя посредством своей воли. Поэтому для одушевления воплощенного образа требуется воля другого самосознания: актера, декламатора, исполнителя, зрителя. Такому внешнему, искусственному одушевлению образа недостает действительной самости, акта внутреннего самоодухотворения. Тогда как «в религии в себе и для себя сущая идея должна быть положена только сама собой, а не мной», — пишет Гегель (7, I, 356). Одного книжного представления и веры в его наличное бытие или голой фантазии недостаточно для религии.
Этот недостаток искусства и восполняет культ — форма признающего самосознания абсолютного духа, т.е. личное свидетельство свободы иного самосознания в своем духе: «Двойственность Я и их взаимное признавание, которое есть абсолютный дух <…> Это — являющийся Бог среди тех, кто знает себя как чистое знание» (5, 360-361). «Выражению “культ”, — пишет Гегель, — обычно придают лишь ограниченное значение, понимая под культом лишь внешние, публичные действия и не придавая большого значения внутренней деятельности души. Мы же будем под культом понимать такую деятельность, которая <…> восстанавливает единство с абсолютным и есть тем самым существенное внутреннее преобразование духа и души <…> как чисто внутренний процесс, как последовательность ступеней в деятельности души, вообще как движение, которое происходит и должно происходить в душе» (7, I, 257).
Культ есть практический момент религии: техника, методика, способ «умного делания», ведущий к снятию противоположности духа в самом себе; практика его возвышения к единству с самим собой. По словам Гегеля, «в культе Бог находится по одну сторону, я — по другую, и назначение культа в том, чтобы я слился с Богом в себе самом, знал бы себя в Боге как в своей истине и Бога в себе, — это и есть конкретное единство. Для нашего рассмотрения теоретическое сознание тоже конкретно, однако только в себе; для того чтобы оно стало конкретным и для субъекта, необходимо его практическое воплощение. В культе мы обретаем это высшее абсолютное наслаждение — в нем участвует чувство, в нем принимаю участие я, моя особенная личность. Культ есть, таким образом, достоверность абсолютного духа <…> бесконечная форма, знание о себе» (7, I, 379-380). Конкретное единство сознания и самосознания получает в нем свою достоверность: «Содержание духа становится здесь объективным, как в сознании, и в то же время субъективным, как в самосознании» (9, III, 42). Такое спекулятивное единство сознания и самосознания и есть цель культа (26).
Художественный образ и внутреннее свидетельство культа настолько овладевают духом, что определяют его волю «как некоторая чуждая ему сила». Эта «выносящая суждение сила» (8, 180) непорочно порождает в духе свою свободную жизнь и имеет личное самосознание, например, даймония, ангела (23; 38). По словам Гегеля, «даймоний Сократа стоит <…> посредине между внешним откровением оракула и чисто внутренним откровением духа; он есть внутреннее <…> он есть особый гений, отличный от человеческой воли, но еще не ум и произвол самого Сократа» (4, II, 66). Гегель уточняет: «Гений Сократа есть не сам Сократ», а «его оракул», другая самость, которая есть не внешнее (4, II, 63), но выступает «в духе для себя как свободная самость, автономный внутренний интеллект — оракул, дающий советы» (4, II, 66). Целью «умного делания» исихастов Макария Египетского, Евагрия Понтийского, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита, Григория Паламы тоже была эта форма признающего самосознания (36). Об этой же форме духа свидетельствуют факты из биографий Парацельса, Реньо Неро, Нострадамуса, Сведенборга, Франца Месмера, Аллана Кардека, Ванги, Эдгара Кейси, Николы Теслы, Вольфа Мессинга и других.
Правда, поверхностное мнение склонно отождествлять спекулятивное религии лишь с патологией, т.е. чем-то единичным и случайным. На что следует возразить, что речь идет, напротив, о всеобщем и необходимом опыте, который веками практиковался в шаманизме, буддизме, даосизме, дельфийских и элевсинских мистериях; опыте неоплатоников, иудаизма, православных исихастов, исламских суфиев, католических и протестантских мистиков (23). К духовной достоверности призывали Лютер, Игнатий Лойола, Шеллинг (39). Гегель понимал достоверность культа как единственно спекулятивное религии (das Spekulative der Religion) (41, Bd.18, S.100), как существенный момент всякой религии, а значит, ее понятия. Во всех религиях известна эта вызывающая изумление и почтение свобода духа, которая поэтому всегда вызывала крайнюю подозрительность у власть имущих (10, 74; 35); что, впрочем, вряд ли грозит Патриархии РПЦ, пекущейся только о внешнем, и, к сожалению, забывшей уроки истории (4, III, 446-448).
Достоверность спекулятивного есть всеобщий способ духа, который современен для любого времени. Например, в России и Украине можно познакомиться с секуляризованным вариантом даосского культа (21). В США с 1960-х годов практикуется секуляризованный вариант буддийского культа — трансцендентальная медитация (ТМ), — технике которого, согласно статистике, обучились свыше пяти миллионов человек. Проведено более 600 исследований в более чем 200 университетах и научно-исследовательских учреждениях по всему миру (37).
Что касается формы представления, то будет нелишним еще раз напомнить об ошибочности мнения, будто вера имеет только случайный, совершенно субъективный характер: хочу — верю, хочу — нет. Это не так! Вера — необходимая форма сознания, неотделимая от представления как такового. Она столь же необходима, как чувственная достоверность, восприятие и художественное созерцание: это всеобщие (а не индивидуальные!) ступени феноменологии духа. И никто не может произвольно выпрыгнуть из них, не пройдя полностью опыт каждой. Подобно тому, как никто не может по личному капризу выпрыгнуть, например, из своего дошкольного возраста и сразу же стать взрослым: получится ублюдок вроде Полиграфа Полиграфовича Шарикова. Такая же патология ждет нас в результате воображаемого скачка из религиозной формы сразу же в форму «разума».
Какое-то время нам будет казаться, что мы уже покончили с религиозной формой — представлением и связанной с ним верой в его наличное бытие, — однако, наше сознание все еще будет остро нуждаться в ней, поскольку сама форма представления еще не снята. Поэтому мы будем подсознательно продолжать необходимый опыт веры, капризно прерванный нами на уровне сознания. В итоге мы так и не выйдем из этой формы, но теперь будем иметь ее в самом превратном виде — как суеверие. Материализм и есть такой способ сознания, который принимает свои принципы на веру. Пока мы верим в них, мы — атеисты. Но стоит нам хоть раз усомниться, суггестивная власть этого учения прекращается.
Культ есть необходимый момент самой науки опыта сознания (феноменологии духа), в которой происходит снятие внешней предметности текста, иконы, священника, т.е. освобождение духа от всех внешних суггесторов. Вместе с этим вводится запрет также и на тщеславное вмешательство (вину) — какова дисциплина недеяния (исихия, смирение, послушание в духе), которое выражено в словах Христа: «Не Я говорю, но Отец мой <…> Я не могу творить Сам от Себя <…> Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не истинно» (Ин 5:30, 31). Эти слова применимы и к философии: выдающиеся философы выступали в истории как одно и то же Лицо, когда их голосом говорила сама истина. «Всё остальное, — пишет Гегель, — есть заблуждение, смутность, мнение, стремление, произвол и бренность» (3, 754). Всякое иное определение культа (ритуальное, идеологическое и проч.) — это паралогизм, т.е. логическая ошибка, которая заключается в подмене значения. Например, таково утверждение, что «культовыми чертами обладала и марксистская идеология, и через этот культ прошли несколько советских поколений…». Еще раз повторю: идеология не имеет отношения к истинному определению культа.
Произволу идеологии и единичной случайной воли присуще неизбежность зла: коммунизм, анархизм, фашизм, нацизм, расизм, маоизм, чучхе, путинизм; а также этический релятивизм под маской прав человека, гедонистический гуманизм и мультикультурализм; вождь, дуче, фюрер, каудильо, команданте, нацлидер; охлос. Необходимостью обладает только всеобщность этой первой формы свободы, тогда как всё многообразие особенного ее содержания случайно. Однако некоторые принимают за необходимое также и содержание этого произвола. По этому поводу Гегель в свое время отметил, что эмпиризм и «формальное образование нашего времени» возвели единичную волю в закон: «Это чрезвычайно важное открытие относительно сути внутреннего мира и свободы <…> Благодаря этому господствовать стала философия» (6, 412). Но истинна ли такая «философия»? «Но эта философия, — отвечает Гегель, — есть лишь абстрактное мышление, неконкретное постижение абсолютной истины, и в этом громадное различие» (6, 413). Начиная с Просвещения, «рассудок <…> приложил свое мерило к религиозному содержанию и объявил его ничтожным (nichtig); с конкретной философией рассудок поступает таким же образом» (4, III, 445). Гегель делает вывод: «Эта последняя вершина формального образования нашего времени <…> лишенная в себе необходимости <…> есть в то же время высшая ступень грубости, потому что она заимствует у образования только форму» (7, II, 329).
Таким формально научным представлением была и коммунистическая утопия К. Маркса и Ф. Энгельса, а связанная с этим представлением уверенность в его осуществимости была грубым суеверием, т.е. ложной верой в технократический и атеистический «земной рай» — рай без Бога! Вместо религиозного убеждения («не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» и др.) основанием права теперь выступила «философия» — идеология. Она же, по определению самого Маркса, есть голая субъективность — «испарение в голове». Суггестивные чары этого лжеучения все еще имеют свое влияние на умы: «Россия приступила к строительству царства Человекобога, — заверяет А.А. Ермичёв, — двинулась в направлении богостроительного идеала» (12).
Идеология, по словам Е.С. Линькова, есть «превратное мировоззрение, которое отягощено абсолютизацией преходящего (отрицательного) момента истины» (31). Превратность этого «абстрактно образованного, рассудочного сознания», отмечает Гегель, состоит еще и в том его предубеждении, согласно которому единичная воля — эта преходящая ступень развития воли — «непосредственно представляется как абсолютная» (6, 412). Таким образом, «положено противоречие в себе бытия, понятия и единичности, добра и зла»; ибо зло и есть такое «обособление себя <…> от всеобщего; от того, что есть разумное, законы, определения духа» (7, II, 258, 261).
Историческим примером такого зла — абсолютизации единичной воли и ее обособления от всеобщего, «от того, что есть разумное, законы, определения духа» — служит классовая идеология марксизма. Любой пролетарий, каким бы низким, вожделеющим самосознанием он ни обладал, каким бы подонком человечества он ни был, в силу одной только принадлежности к своему классу сразу же получал признание политического гегемона. Это привело к нравственному и культурному одичанию в стране. Образовательный ценз 38 членов ЦК ВКП(б) в 1930-е годы был таким: среди занимавшихся хозяйственной деятельностью законченное высшее образование имели лишь два человека. Десять человек имели среднее образование на уровне городского училища, а подавляющее большинство — 26 человек — вообще никакого. Авиационной промышленностью в конце 1930-х руководил абсолютно безграмотный М.М. Каганович, тогда как ряд выдающихся инженеров в это время были расстреляны, а другие сидели в тюрьме: А.Н. Туполев, С.М. Егер, Р.Л. Бартини, С.П. Королёв, В.М. Петляков, В.М. Мясищев и многие другие разработчики отечественной авиационной и ракетной техники (16, 921-925).
Трагическую достоверность коммунизма испытали на себе сотни миллионов его жертв в СССР и странах Восточной Европы, Китае, Северной Корее, Вьетнаме, Камбодже, Латинской Америке, Африке и Афганистане (14; 19). Л.Н. Гумилёв, Д.С. Лихачёв, А.Ф. Лосев и многие другие заключенные концлагерей (з/к), а фактически — государственные рабы, были бы оскорблены, узнав, что проложенный на костях Беломоро-Балтийский канал им. Сталина (на его строительство было мобилизовано 170 тысяч з/к БелБалтЛага, из которых за 20 месяцев погибло 25 тысяч, т.е. более 1 тыс. человек в месяц!) будет восприниматься с эстетской точки зрения постмодернизма, как символическая инсталляция, в которой художественное значение играет «вода» Фалеса. Почему бы так же эффектно не обыграть и «огонь» Гераклита, учитывая, что для реализации «Уранового проекта» Берии тоже потребовался бесплатный труд сотен тысяч заключенных ГУЛАГа. Воистину, «коммунистический дух» не только ставил перед собой задачу, «но и находил силы к ее решению» (30, 287).
Особенно «рационально» эти силы использовались при «управленце» И.В. Джугашвили (Сталине) (11, 131). В 1929 году Совнарком СССР постановил создать сеть исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ) «в целях колонизации» отдаленных районов и «эксплуатации их природных богатств», а в 1930 году появилось Главное управление лагерей (ГУЛАГ), и началась трансформация лагерей ОГПУ в крупнейший хозяйственный наркомат СССР. Именно тогда появляются распоряжения чекистских органов «доарестовать» столько-то представителей такой-то профессии для нужд лагерного комплекса, рабы которого валили лес, вручную рыли котлованы в вечной мерзлоте, добывали золото, олово и другие полезные ископаемые, строили предприятия, аэродромы, прокладывали шоссе и железные дороги. С 1929 по 1939 год число «зэков» в СССР увеличилось в 12 раз! В 1930-1940 годы в ГУЛаге погибло не менее 500 тысяч заключенных (16, 901-905). А количество советских военнослужащих, расстрелянных НКВД во время Второй мировой войны, превысило общее число боевых потерь британской и американской армий (42). Не поэтому ли каждый 17-й солдат вермахта был гражданином СССР (17, 84, 111)? «…Да ничего бы не стоил наш народ, был бы народом безнадежных холопов, если б в эту войну упустил хоть издали потрясти винтовкой сталинскому правительству, упустил бы хоть замахнуться да матюгнуться на Отца родного» (29, V, 30).
Известно, что до 10% всех объемов и до 20% — объема строительных работ в СССР производилось бесплатным трудом этих государственных рабов. В 1940 году удельный вес капиталовложений, освоенных НКВД, в общих централизованных капитальных вложениях достиг самого высокого уровня за весь период 1930 — начала 1950-х годов — 14%. По объему выпускаемой продукции система ГУЛАГа занимала первое место среди всех наркоматов. На предприятиях НКВД производили цемент, строили пароходы, катера, баржи, автотракторные прицепы, дорожную технику, сельскохозяйственные орудия, выпускали мебель, трикотаж, обувь и многое другое (15). Директор крупного предприятия мог законно запросить партию таких рабов для нужд «народного хозяйства», в котором крестьяне до 1974 года (до Постановления Совмина СССР от 28 августа 1974 года № 677 «Об утверждении положения о паспортной системе в СССР») не имели гражданского паспорта, являясь, по сути, пораженными в правах государственными крепостными. Поистине, тотальное обобществление человека! «Ничего не поделаешь: ради будущего щепки летят!» — цинично резюмирует А.А. Ермичёв (12), согласно повторяя слова В.И. Ульянова (Ленина). Цель оправдывает средства. Как не вспомнить здесь И.А. Бунина: «Планетарный же злодей, осененный знаменем с издевательским призывом к свободе, братству и равенству, высоко сидел на шее русского дикаря, и весь мир призывал в грязь топтать совесть, стыд, любовь, милосердие, в прах дробить скрижали Моисея и Христа, ставить памятники Иуде и Каину, учить “Семь заповедей Ленина”» и поклоняться его мумии (1).
Казалось бы, еще совсем недавно профессор Альфред Боймлер учил юношей Германии быть «по ту сторону добра и зла», исходя из «дионисийского» имморализма Ф. Ницше. Результаты хорошо известны, и тем не менее О. Сумин пишет: «Что ж, цена была, действительно, непростительной с христианской точки зрения, но кто доказал, что Россия до конца прониклась христианским духом <…> мы не можем требовать от коммунизма следования христианской морали» (30, 287-288). Дело даже не в том, что десять заповедей («не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» и др.) были прописаны в Пятикнижии Моисея задолго до христианства. А дело в том, что вообще теряют всякий смысл рассуждения о христианстве как «самой разумной» религии (30, 238), ибо в своем воинствующем атеизме «коммунизм резко отрицателен ко всем проявлениям религиозности вообще» (30, 303), являясь, по сути, абстрактным отрицанием спекулятивного религии как таковой.
Когда, запутавшись, решают просто перепрыгнуть через систему опыта сознания (феноменологию духа), то прибегают к софизму: всемирная история якобы бережёт Россию для распространения не религиозной, а философской идеи. На самом же деле, за это суждение есть не что иное, как обычное представление, которое неразрывно связано с верой в наличное бытие своего содержания. Это та же старая религиозная форма — бездоказательная уверенность в своей истине, как например: «Все то морально, что на благо пролетарской революции, ибо благо революции — высший закон», равно как и “Deutschland, Deutschland über alles, über alles in der Welt”.
Если же отказаться от идеологиии и рассматривать дело с юридической стороны, то следовало бы признать, что в октябре 1917 года в России был совершен насильственный захват и затем насильственное удержание власти организованной преступной группой ЦК РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС (32; 40). И, как следствие этого, произошло обрушение страны до самой первобытной архаики (18). Затем последовал столь же жестокий мобилизационный выход из большевистского тупика, а потом и войны, с новыми огромными жертвами. Останки этой случившейся в ХХ веке деспотии сейчас алчно утилизируют властвующие сапротрофы. «Когда говорят, что философы в истории советского общества не виноваты в том, что происходило, — пишет Е.С. Линьков, — это сказки для грудных младенцев! Они выступали идеологами этой практики, были адептами, приверженцами, фанатиками этой практической формы мнимого движения в сторону человеколюбия! Поэтому оправдывать их мы не можем ни теоретически, ни практически!» (20, 115)
Возвращаясь к теме достоверности абсолютного духа, надо сказать, что одной лишь его свободы у себя бытия в искусстве и религии, конечно, недостаточно. Необходима его достоверность себя также и в форме понятия, о чем говорил еще Ансельм: «Мне кажется небрежением, если, утвердившись в вере, мы не стараемся понять то, во что мы веруем» (9, §77). Такое восхождение духа к самому себе как раз и совершает «Феноменология духа» Гегеля, которая имеет своим предметом круг необходимости двух моментов опыта — достоверности и истины (5, 14, 19). Во-первых, их непосредственное единство в начале науки опыта сознания; во-вторых, их взаимное опосредствование через ряд своих особенных форм, которые, в-третьих, снимают себя в конкретное тождество истины и достоверности — форму понятия. В этой абсолютной форме «достоверность стала равной истине», так же как и «истина стала равной этой достоверности», заключает Гегель (3, 39; 5, 428).
Таким образом, спекулятивное искусства и религии развивает себя в третьем способе абсолютного духа, — его достоверности себя (свободы) в форме понятия (3, 26, 718), т.е. спекулятивном методе философии, с которым нас познакомили лекции Е.С. Линькова (20). Напротив, точкой зрения его студентов была только феноменологическая необходимость и внешняя рефлексия. Так что без учителя — посредника, — который бы помог им совершить переход от предмета к знанию, студентам вряд ли удалось бы самим осознать недостаток формы представления и необходимо связанной с ним веры. Но повторю еще раз, что, помимо воли учителя, условием этого перехода является собственный феноменологический опыт студента: ранее усвоенные им способы свободы абсолютного духа в искусстве и религии, без которых невозможно постигнуть тождество истины и достоверности, о чем пишет во Введении к «Науке логики» Гегель. Когда же отношение сознания и самосознания абсолютного духа — образ и культ — снято в форму понятия, то не может быть уже и речи о каком-то еще особом философском или метафизическом «культе».
Достигая ступени понятия, различие субъективного и объективного, достоверности и истины, бытия и мышления снимает себя в безусловную форму их конкретного единства, в котором моя субъективность (достоверность себя как этого) низводится к отрицательному определению: сдерживать самого себя, не вмешиваться в автономный ритм понятия (5, 32). А саму свободу абсолютного духа в форме понятия можно сравнить с той, о которой свидетельствует, например, опыт композитора, когда он в самозабвении лишь записывает мелодию, непорочно рождающуюся сама собой в его духе. Правда, в отличие от знающего себя философского понятия искусство и религия суть особенные формы спекулятивного. Но как раз, в силу своей особенности, эти способы достоверности абсолютного духа не сводятся к одному лишь теоретическому, т.е. абстрактной всеобщности представления. Потому что они несказуемы в формально-логическом смысле отсутствия сказуемого в суждении о них: они непредикативны, на чем и настаивала апофатика. Исихасты все-таки знали, с чем имели дело, и сознательно отказывались от формы представления. Попробуйте-ка сами выразить музыкальный, живописный или поэтический образ в форме дискурсивного суждения — не получится! (9, §31. Прим.). Но, как таковые, эти способы достоверности абсолютного духа настолько необходимы, что феноменологическое восхождение духа к своей логической свободе без них невозможно. «Пока мы эти способы духовно не прошли, в философию не войти», — напоминает Е.С. Линьков (20, I, 150). Вспомним слова Шеллинга: «Чтобы достичь абсолютной формы, дух должен испытать себя во всех формах — это всеобщий закон всякого свободного образования» (39, 52). На том же настаивает и Гегель, утверждая, что понятие есть «истина всех способов сознания» (3, 39). В «Феноменологии духа» он пишет: «Нетерпение требует невозможного, а именно достижения цели без обращения к средствам. С одной стороны, надо выдержать длину этого пути, ибо каждый момент необходим; — с другой стороны, на каждом из них надо задержаться» (5, 15).
Однако за прошедшие 200 лет никто, кроме Е.С. Линькова, так и не смог подняться до логической свободы философского духа. Поэтому все, что было написано по философии после Гегеля — каким бы ни было это содержание, — по своей форме относится лишь к представлению, т.е. религиозному и суеверному опыту сознания (43). По сути это всего лишь ученическая ступень феноменологии духа, несмотря на собственные иллюзии авторов и государственную сертификацию ученых степеней (13). А поскольку форма представления не в состоянии выразить спекулятивное содержание, то его призывы к «разумному, научно-философскому отношению к философии Гегеля» не идут дальше веры.
Литература
1. Бунин И.А. Миссия русской эмиграции (Речь, произнесенная в Париже 16 февраля 1924 г.) // Бунин И. Великий дурман. — М., 1997. С. 126-138. URL: http://zarubezhje.narod.ru/texts/chss_0076.htm
3. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. — СПб.: Наука, 2002.
4. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн.1–3. СПб.: Наука, 2006.
5. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа // Сочинения. Т. IV. М., 1959.
6. Гегель Г.В.Ф. Философия истории // Сочинения. Т. VIII. М., 1935.
7. Гегель Г.В.Ф. Философия религии: в 2-х т. М., 1977.
8. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
9. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: в 3-х т. М., 1977.
10. Гроф С. Современный глобальный кризис есть, в сущности, кризис духовный. Интервью // Московский психотерапевтический журнал. 2007. № 4. С. 68–81 // URL: http://psyjournals.ru/mpj/2007/n4/Grof.shtml
11. Данилов А.А. История России. 1900-1945. Методическое пособие. М.: Просвещение, 2008.
12. Ермичев А.А. Страна Советов как тип культуры: взгляд объективный, не антисоветский / Доклад на историко-методологическом семинаре «Русская мысль». — СПб., РХГА, 27 января 2012 г. URL: http://www.rhga.ru/science/conferences/rusm/stenogramms/linkov.php
13. Жуков Борис. Кандидатская диссертация // Ежедневный журнал, 18 февраля 2013. URL: http://www.ej.ru/?a=note&id=12678 Филиппов В., Портнягина М., Зайцев В., Нестеров В., Гельфанд М. Пробить защиту // Огонёк, 2013. №7. С.32-35. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2120780 Чикишев Н. Поймай, если сможешь // Огонёк, 2013. №7. С.36. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2130258 Саймон Шустер. Диссертация Путина: может ли «проверка на плагиат» перевернуть российскую политическую жизнь? // InoPressa, 1 марта 2013. URL: http://www.inopressa.ru/article/01mar2013/time/phd.html Медведев: Надо закрывать советы, пропускающие плохие диссертации // Грани.Ру – ежедневная интернет-газета, 04.03.2013. URL: http://grani.ru/Politics/Russia/Cabinet/m.212242.html Обращение российских учёных к высшим руководителям РФ от 14 сентября 2013 г. URL: http://onr-russia.ru/content/scientists2goverment Вольное сетевое общество «Диссернет». URL: http://www.dissernet.org
14. Ильин И.А. Большевистская политика мирового господства. Планы III Интернационала по революционизированию мира // Собр. соч. Т.8. М., 1998. Он же. Что за люди коммунисты? Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 годов. М., 1992.
15. История России. 1917-2009 / Барсенков А.С., Вдовин А.И. 3-е изд., расшир. и перераб. — М.: Аспект Пресс, 2010.
16. История России. ХХ век: 1894-1939 / Под ред. А.Б. Зубова. — М.: Астрель: АСТ, 2010.
17. История России. ХХ век: 1939-2007 / Под ред. А.Б. Зубова. — М.: Астрель: АСТ, 2011.
18. Колоницкий Б.И. Российская революция 1917 года: взгляд через 95 лет / Доклад на историко-методологическом семинаре «Русская мысль». — СПб., РХГА, 23 ноября 2012 г. URL: http://rhga.ru/science/conferences/rusm/stenogramms/rus_revolt_1917.php Он же. Красные против красных. К 90-летию окончания Гражданской войны в России // Нева, 2010. № 11. С.144–164. URL: http://magazines.russ.ru/neva/2010/11/ko4.html
19. Куртуа С., Верт Н., Панне Ж-Л., Пачковский А., Бартосек К., Марголин Дж-Л. Черная книга коммунизма = Le Livre Noir du Communisme. — М.: «Три века истории», 2001. Смирных С.В. Значение Октябрьского переворота 1917 года в свете «Философии права» Гегеля http://www.smyrnyh.com/?page_id=1992 Смирных С.В. Всемирно-историческое следствие учения коммунизма http://www.smyrnyh.com/?page_id=2623 Смирных С.В. Фридрих Энгельс. Борьба в Венгрии. Neue Rheinische Zeitung № 194, 13 января 1849. http://www.smyrnyh.com/?page_id=2391
20. Линьков Е.С. Лекции разных лет. Т.1. СПб.: ГРАНТ ПРЕСС, 2012.
21. Методическое пособие Бронникова В.М., Бутузова Е.Я. / Информационное развитие человека II-III ступень обучения. URL: http://lib.biocomputer.ru/metodika-bronnikova-2-3.htm
23. Мюллер Д.Т. Христианская догматика / Пер. К. Комарова. Фонд «Лютеранское наследие», 1998. URL: http://svitlo.by.ru/bibloteka/dogmatika/dogmatika.html
24. Смирных С.В. Академический аспект «Феноменологии духа» Гегеля // Philosophia perennis MMVIII. Альманах Санкт-Петербургского общества классической немецкой философии. — СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2008. С.26-39. URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=40
25. Смирных С.В. О преподавании философии как науки // Credo New, 2013. №1. С. 31-45. URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=939
26. Смирных С. В. Вера как достоверность истины // Credo New. 2007. №4. С. 42-59. URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=7
27. Смирных С.В. Суггестия – ключ к измененным состояниям сознания как инверсии психики // Credo New. 2012. №1. С. 86-112. URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=693
28. Смирных С.В. Философская задача нашего времени и метод ее решения // Credo New, 2011. №3. С.31-52. URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=714
29. Солженицин А.И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918-1956: Опыт художественного исследования. Ч.I-VII / Под ред. Н.Д. Солженицыной.— СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011.
30. Сумин О.Ю. Гегель как судьба России. — Краснодар: Глагол, 2005. URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=220 Сумин О.Ю. Абсолютный идеализм Г.В.Ф. Гегеля в отечественной философии и истории // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Краснодар 2006. URL: https://www.km.ru/referats/72E669624EA94DB5AE22A153CD67E80C
31. Сумин О.Ю. Фрагменты интервью с Евгением Семёновичем Линьковым (17.02.2006). URL: http://www.smyrnyh.com/?page_id=210
32. Постановление Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1992 г. N 9-П «По делу о проверке конституционности Указов Президента РФ от 23 августа 1991 года N 79 “О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР”, от 25 августа 1991 года N 90 “Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР” и от 6 ноября 1991 года N 169 “О деятельности КПСС и КП РСФСР”, а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР».
33. Платон. Федр / Платон. Собр. Соч.: в 4 т. — М.: Мысль, 1994.
34. Тащиан А.А. Гегель как судьба России или Россия как судьба Гегеля? Метаморфозы «русской идеи» в современном русском гегельянстве. Доклад на международной конференции по философии в Софии. 14-17 июля 2009 г. URL: https://sites.google.com/site/tashchian/russkaya-versiya/naucnaa-deatelnost/ucastie-v-konferenciah
35. Тогоева О.И. Демонология от Блаженного Августина до XVIII века // Новая газета, 23-11-2012. Постнаука. Вып. №7.
36. Торчинов Е.А. Религии мира. Опыт запредельного (трансперсональные состояния и психотехника). СПб.: Азбука-классика, Петербургское востоковедение, 2007.
37. Трансцендентальная медитация / Wikipedia.
38. Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть I. Вопросы 44-74 / Пер. с лат. С. Еремеева и А. Юдина. — Киев: Ника-Центр, Эльга; СПб.: Алетейя, 2003.
39. Шеллинг Ф.В.Й. Лекции о методе университетского образования/ Пер. с нем., вступ. ст., примеч. Ивана Фокина. — СПб.: Мiръ, 2009.
40. Declaration on crimes of communism. The international conference “Crimes of the Communist Regimes“. Prague, 24-26 February 2010. Declaration of the European Parliament on the proclamation of 23 August as European Day of Remembrance for Victims of Stalinism and Nazism. The European Parliament, 23 September 2008. URL: http://www.europarl.europa.eu/sides/getDoc.do?pubRef=-//EP//TEXT+TA+P6-TA-2008-0439+0+DOC+XML+V0//EN Resolution 1481 (2006). Need for international condemnation of crimes of totalitarian communist regimes / The Parliamentary Assembly debate on 25 January 2006 (5th Sitting).
41. Hegel G.W.F. Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie // Werke in 20 Bd. Fr. am M.: Suhrkamp, 1986.
42. Norman Davies.Europe at War 1939-1945: No Simple Victory. Macmillan, 2006 (Норман Дэвис. Европа сражается. 1939-1945. Не столь простая победа. Макмиллан, 2006).
43. «Феноменология духа» Гегеля в контексте современного гегелеведения / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. — М.: «Кантон+» РООИ «Реабилитация», 2010.
